Новая Зеландия
Закончилась длинная-длинная осень, которая захватила в этом году не только весь декабрь, но и старый Новый год. Однако с Крещением шутки плохи – навалило снега, затрещал мороз, работы в питомнике прекратились. Можно заниматься бумагами – имя им легион. Можно отдыхать. Но бумаги надоели, они никогда не кончаются; просто так лежать на диване скучно, на улице не разгуляешься – холодно, так что самое время податься в теплые края. В этот раз путь наш лежит на очень южный остров, самый край света – в Новую Зеландию, расположенную южнее и восточнее Австралии. Здесь, в Южном полушарии, вторая половина лета, по погоде – начало нашего августа. Закончилась черешня, собирают персики, нектарины, сливы, ранние яблоки и груши, косят сено, купаются и загорают. Следующий берег – уже Антарктида, но там юг совсем неправильный: плоды и ягоды не растут, снега и льды гуляют круглый год. Такое лето нам не подходит.
Название страны – Новая Зеландия – происходит от голландского полуострова по имени Зеландия; очевидно, те, кто прибыл из далекой Европы, хотели сохранить память о родине. Столица страны – город Веллингтон, территория двести семьдесят одна тысяча квадратных километров, почти половина площади Украины, зато населения четыре с небольшим миллиона человек – неполный Киев. В общем, тут просторно. Около девяноста процентов составляют европейцы, примерно девять процентов – маори, которые считаются коренной народностью, и два-три процента в общей сложности индонезийцев, малайцев, китайцев и представителей прочих национальностей.
Государственные языки – английский и маори, главой государства является королева Великобритании, представленная здесь, как и в Канаде или Австралии, генерал-губернатором. Высший законодательный орган – Палата представителей, однопалатный парламент. Страна расположена на двух крупных островах, Северном и Южном, разделенных проливом Кука, и нескольких мелких; омывают берега островного государства воды Тихого океана, с западной стороны называемые Тасмановым морем. Климат морской субтропический, на юге Южного острова и в горах он переходит в умеренный.
Сельское хозяйство здесь развито. Достаточно сказать, что фермеры, составляющие всего 2% населения, производят 63% ВВП страны, и никаких дотаций от государства не получают (отменены в 1986г). Из более чем семидесяти шести миллиардов долларов США государственных доходов почти пятьдесят миллиардов приносят фермерские хозяйства; в пересчете на одного жителя страны приходится примерно 18,6 тысяч долларов ВВП. Есть чем гордиться. Почти 30% бюджета обеспечивают поступления от туризма, и менее 10% – остальные отрасли.
Как уже говорилось, сельское хозяйство страны находится на высочайшем уровне. Но здесь производят не только знаменитую новозеландскую шерсть – агрономическая наука, в том числе селекция плодовых, занимает первое место в мире. Отсюда пришли яблоки Бребурн, Гранни Смит и Пинк Леди, черешни Лапенз, Саммит и Соната, здесь «изобрели» ну очень крупную актинидию, которую мы все знаем под именем киви. Для того, чтобы все это увидеть своими глазами, мы летим через полмира – почти трое суток в пути, двадцать шесть часов чистого лёта. Из Симферополя поездом в Киев, потом самолетом из Киева – во Франкфурт-на-Майне, из Франкфурта – в Сингапур, из Сингапура – в Окленд, из Окленда – в Квинстаун. Через две недели – в обратном порядке.
В Окленд прилетели к вечеру; вернее, это в Окленде вечер: при разнице в одиннадцать часов у нас дома как раз раннее утро. По счастью, отель оказался практически на территории аэропорта. Прокатив чемоданы через проезжую часть, оказываемся в холле гостиницы. Забросив багаж в номера, наскоро приняв душ, собираемся вместе для ужина и обсуждения планов на завтра. Рано утром спускаемся вниз, где завтракаем и встречаемся со своим координатором, гидом, водителем и администратором в одном лице – Джен Уилс, энергичной и улыбчивой женщиной лет шестидесяти. Правда, потом выяснилось, что ей за восемьдесят, но выглядит она потрясающе, а ее бодрости и жизнелюбию остается только позавидовать.
Знакомство с производством сельхозпродукции в этот раз начинаем «с конца» – пословица о том, что «уміла готувати, та не вміла подавати» в Украине достаточно актуальна. Фирма «Тернерс энд Гроуэрс» занимается приемкой, хранением и экспортом фруктов. Менеджер компании Джон Вильсон показывает нам огромный операционный зал (фото), в котором производится прием овощей и фруктов от фермеров, формирование промышленных партий товара, загрузка их в прилегающий к залу холодильник. У стены расположена выставка продукции, которую покупатель может посмотреть, потрогать, понюхать и попробовать. Здесь же в ожидании погрузки стоят поддоны с набором плодов и овощей, заказанные на сегодня несколькими супермаркетами.
«Тернерс энд Гроуэрс» занимается не только экспортом, но и импортом плодоовощной продукции. Товар, поступающий из-за границы, загружается в герметичные холодильные камеры, где проводится его фумигация – несмотря на документы, удостоверяющие их фитосанитарную чистоту и безопасность для окружающей среды, овощи и фрукты подлежат самому тщательному обеззараживанию. Кстати сказать, условия таможенного контроля в Новой Зеландии тоже, пожалуй, самые суровые в мире: если при досмотре в вашем багаже или на ваших ногах обнаружат недостаточно чистую, по мнению таможенника, обувь, придется выложить четыреста долларов штрафа, а башмаки выбросить. За плохо вымытого «железного коня» водитель заплатит тысячу местных долларов, так что все транспортные средства на дорогах блестят свежей полировкой.
Компания «Тернерс энд Гроуэрс» почти сто лет выполняет функции посредника между полем и прилавком, являясь самой крупной логистической фирмой Новой Зеландии. Сотрудничающие с ней фермеры всегда знают, какой продукт выгоднее вырастить и кому продать, супермаркеты в одном складе получают весь ассортимент свежей и качественной зелени, не гоняясь по всей стране за нужным товаром. Все это помогает как производству, так и торговле работать спокойно и стабильно.
Для первого раза достаточно. После дальней дороги еще нужно прийти в себя, тем более, что гулять приходится в то время, когда мы привыкли спать. Вторую половину дня посвящаем ознакомлению с Оклендом. Поскольку дело движется к вечеру, решили сначала сходить на экскурсию, а потом уже посмотреть город.
Океанариум Келли Тарлтон оборудован в старом канализационном коллекторе, который стал ненужным после постройки нового, поэтому располагается большей частью под землей. Немаленькая колония антарктических королевских пингвинов вводит в мир вечных льдов – кругом камни, скалки, снег и лед над довольно глубоким водоемом. Стеклянная стена, отделяющая нас от пингвинов, позволяет видеть, как эти неуклюжие увальни, передвигающиеся по суше вперевалку, стремительно летают (другого слова и не подберешь), в толще воды, легкостью движений и черно-белым окрасом напоминая гигантских ласточек, свечкой выскакивают из воды на двухметровый обрывистый берег.
Но сухопутных жителей здесь немного, мы ходим, в основном, по дну «океана». Сферические стеклянные тоннели позволяют любоваться, как над головой и по сторонам грациозно скользят акулы, которых здесь пятнадцать видов, планируют гигантские скаты, лениво перебирают веслоподобными лапами огромные океанские черепахи, многочисленные стайки мелкой рыбешки, как облака серебряных блесток, проносятся туда-сюда, дружно разворачиваясь на месте. В других отсеках расположены заросли кораллов с сотнями своих обитателей, путешествуют по дну неправдоподобно крупные омары и крабы, цепляются за водоросли ни на что не похожие разновидности морских коньков.
В отдельном зале экспозиция, посвященная покорению Южного полюса. Здесь упряжки лаек тянут тяжело нагруженные нарты, полярники в полном облачении обустраивают места зимовки, представлены одежда, обувь, оборудование, инструменты и приспособления, печки и лыжи, очки и лопатки, показано внутреннее устройство полярного жилища – все это в натуральную величину и с подлинными вещами. Сотни фотографий дополняют декорации.
Закончив осмотр и зарядившись положительными эмоциями, отправляемся на прогулку по городу. Однако на улице идет дождь, так что окрестности мы осматриваем, в основном, из окна микроавтобуса. На Северном острове морской субтропический климат, летом дождей немного, но в этом году лето холодное и дождливое, как никогда. Как обычно и бывает, старожилы такого лета не припомнят.
Окленд расположен в глубине Северного острова, на узком перешейке между бухтой Манукау с запада и заливом Хаураки с востока. Обширный порт дает приют многопалубным океанским лайнерам, рядом с которыми наш катамаран, рассчитанный на две-три сотни пассажиров, кажется шустрым жуком-водомеркой, скользящим среди величавых лебедей. Однако он довольно-таки оперативно промчал нас по заливу между множеством зеленых островков, большинство из которых необитаемы, на остров Уаихеке с живописной смесью сельхозугодий, лесов, пляжей, виноградников и оливковых рощ.
Берем напрокат очередной микроавтобус и отправляемся на экскурсию в оливковые сады Рангохуа. Хозяйка, Энн Сейлз, показывает свою плантацию, рассказывает об оливковых деревьях, их долговечности – такое дерево плодоносит несколько сотен лет, это бизнес не одного поколения; недаром в Греции существовала поговорка: «Сад сажаю для детей, виноград – для внуков, а оливу – для правнуков». Сад полностью залужен, никакие химпрепараты в нем не применяют, вокруг возвышаются горы, покрытые густым лесом. Плоды собирать еще не скоро, они не достигли и половины своего размера, но Энн приносит инструмент, похожий на пластмассовые детские грабли, и показывает, как во время уборки урожай будут «счесывать» с веток на подстеленное покрытие. На мехдворе, под большим навесом смотрим оборудование, на котором изготовляется оливковое масло; здесь же на большом экране показывают видеозапись процесса.
В магазинчике, где продается все, имеющее отношение к оливковому дереву, нас встречает Хелен, продавец, консультант, экскурсовод и диетолог в одном лице, которая весело рекламирует свой товар, рекомендует способы применения масла, выжимок, оливок, маслин в приготовлении различных блюд, уходе за лицом и телом, изготовлении парфюмерных и косметических средств, вплоть до мыла и лосьонов. Устоять под ее напором невозможно, и после небольшой дегустации различных продуктов мы покупаем сувенирный набор: бутылочка масла и спред для намазывания на хлеб, изготовленный из пряных и ароматических трав с оливковым маслом.
Следующая остановка – в винодельческой фирме «Миро». На крутом склоне зеленеет виноградник; как ни странно, ряды тянутся снизу вверх – обычно их располагают поперек склона (фото). Грунт щебнистый, слабо гумусированный. Междурядья под задернением, их ширина 2,5м, кусты в ряду посажены на расстоянии 90см, формировка – одноплечий гюйо. В рядах черный пар, они обработаны гербицидами, сорняков нет. Штамб высотой 70см, шпалера в четыре проволоки, проведена чеканка. Урожай средний; кусты среднерослые, здесь выращивают Каберне совиньон, Пино гри, Пино блан, Пино нойа, Шардонне. Острова вулканического происхождения, почвы специфические, вина получаются высочайшего качества; хозяева виноградников сами занимаются виноделием и продают свою продукцию.
Здесь же, рядом с виноградником, находится ресторан, куда нас приглашают на дегустацию. Хозяйка, Кэт Вонгер, очень профессионально представляет каждый образец вина и рассказывает о его особенностях. На закуску – орехи и морепродукты. После дегустации каждый из нас выбирает бокал самого вкусного вина, заказываем обед и наслаждаемся жизнью – открытая веранда, свежий воздух, упоительно солнечный день и непревзойденный зеленый пейзаж. В ресторане множество народа, причем большинство компаний расположились прямо в оливковом саду на травке. На пологом склоне устанавливаются специальные столики, официанты с подносами носятся по зеленому газону так же шустро, как и по залу. Смеются взрослые, играют и носятся дети; все веселы и беззаботны.
Рассчитавшись за обед, грузимся в микроавтобус и спускаемся к морю. Нескончаемый пляж со всеми удобствами, синяя вода до горизонта и ласковое солнце – в конце января, когда дома трещит небывалый мороз, и ветер сносит крыши с домов. Плаваем, брызгаемся и дурачимся в кристально чистой воде. Тихий океан здесь действительно тихий, теплый и очень соленый. С удивлением смотрим на двух парней с совковыми лопатами, идущими на пляж во главе веселой компании. Лопаты-то им зачем?! Оказалось, действительно необходимая вещь, и именно на пляже.
Ребята быстренько вырыли в песке кольцевую канавку диаметром пару метров, старательно формируя снаружи бруствер. Молодежь со смехом и шутками уселась на импровизированную скамейку со спинкой, опустив ноги в канавку, образовавшийся в центре круглый стол накрыли клеенчатой скатертью, выставили ящик пива и пакеты с закусками – пошла плясать губерния. Как много простого и полезного для организации отдыха на природе увидели мы здесь! Честное слово, не считая профессиональных открытий, только из-за этого стоило отправиться за тридевять земель. Но пора и на ночлег добираться – путь не близкий.
Поднимаемся рано, увидеть хочется побольше. Заезжаем на огромную, по здешним меркам, плантацию голубики, площадь насаждений 400 акров, около 160га. Ягодник расположен в болотистой долине, здесь залегает слой торфа толщиной до пяти метров, так что голубика растет, что называется, в самых оптимальных для нее условиях. Здесь нет нужды в применении каких бы то ни было удобрений, так что продукция экологически чистая. Трог Фурнис, хозяин фермы, с удовольствием показывает весь комплекс техники, применяемой на уборке, сортировке и подготовке ягод к реализации.
Часть урожая собирают комбайнами, эта продукция идет на заморозку и переработку; для реализации в свежем виде применяется ручной сбор, на который привлекают как местное население, так и иностранцев – здесь трудятся не только обитатели окрестных островов, но и европейцы, вплоть до чехов, немцев и французов. Фермер сам выращивает посадочный материал для своего хозяйства, подбирает наиболее подходящие сорта и считает выращивание голубики самым прибыльным делом во всей Новой Зеландии. Сортировка механизирована: одна линия сортирует и фасует голубику для супермаркетов, вторая сортирует и готовит ее к заморозке, третья фасует замороженные плоды.
Следующая остановка – на ферме «Ласти Тейбл Фарм», где выращивают столовый виноград. Встречает нас Джен, хозяйка предприятия. Увлеченно рассказывая о своей работе, одновременно с гордостью показывает ферму. Вместе с мужем в теплице площадью в тридцать соток они производят Мускат Италия высочайшего качества, который идет на экспорт в Юго-Восточную Азию. Справедливости ради надо сказать, что в Украине мы видели хозяйство с урожаем, впятеро превышающим здешние показатели, так что и наша страна не на последнем месте.
В блочной пленочной теплице установлена беседка высотой 180см. Изначально кусты располагались достаточно густо, 3х2м; к настоящему моменту более 80% их убрали, и зачастую одно растение занимает до 50 кв.м. площади, образуя многорукавную кордонную формировку. Расчет здесь прост: чем больше масса многолетней древесины, тем крупнее и красивее гроздь. Для полива используется подкроновое дождевание, тщательно нормируется урожай – в основном, на одном побеге оставляют одну кисть. Кроме того, прореживаются сами грозди: практически половину цветков удаляют еще до распускания. Все это обеспечивает крупные одномерные ягоды и дружно созревающие грозди весом более килограмма каждая.
Такой виноград в конце февраля с удовольствием покупают японцы по цене в 25долл/кг, так что будущую выручку посчитать совсем не трудно – сколько кистей, столько и зеленых «четвертаков». Однако при этом каждая гроздь и каждая ягода должны быть тщательно отсортированы, иметь характерный светло-зеленый цвет (никакого «загара» не допускается!), свежий вид и оригинальную упаковку. На черенок кисти надевают кружевную бумажную коронку, пластиковый пакетик со специальной (!) сверхчистой водой, которая 10-15 дней предохраняет гребни и ягоды от увядания, укладывают в индивидуальную бумажную упаковку, и только потом – в фирменный ящик.
Остальная усадьба занимает соток пятьдесят. Двухэтажный дом оригинальной конструкции, внутренний дворик с бассейном, садовая скульптура, зеленый газон и море цветов. Рядом с огромной магнолией, покрытой громадными розовыми цветами, возвышается мощное авокадо, с которого переспевшие плоды с грохотом падают на крышу навеса. Хозяйка предложила нам десяток темно-зеленых «аллигаторовых груш», которые мы с удовольствием уплетали на ужин почти неделю.
С неохотой покидаем гостеприимный дом и отправляемся на ягодную ферму «Мамаку блю». Нас встречает ковбой в джинсах, ковбойских сапогах и ковбойской шляпе; правда, прискакал он не на горячем мустанге, а на тракторе с двумя пассажирскими тележками. Мы размещаемся в тележках, наш переводчик – на тракторе вместе с Гарри, который оказался владельцем ягодника. Круиз по территории фермы с подробным комментарием обо всем, что мы видим вокруг, привел нас на плантацию голубики. Здесь два гектара посадок плотно укрыты сеткой – не только сверху, но и по бокам, даже ворота устроены так, чтобы не было отверстий. Все это – защита от птиц; вдобавок мы постоянно слышим необычный радиосигнал: оказалось, тревожный крик какой-то пичуги тоже отпугивает пернатых разбойников. Надо признать, на голубике такие серьезные меры защиты мы встретили впервые: обычно от нападения птичьих стай защищают черешню.
На ферме испытывается много сортов голубики: Гарри занимается подбором разновидностей, наиболее полно отвечающим его бизнесу. Здесь мы воочию увидели разницу в количестве и качестве урожая, получаемого с различных сортов. Ягоды фермер частично реализует в свежем виде, но основную массу перерабатывает в своем кондитерском цеху и продает в своем же магазине.
Он изготовляет настойки, наливки, вина, джемы, соки, повидло, пастилу, мороженое, соусы и приправы, печет пироги и пирожные, сушит и замораживает ягоду целиком. А все началось с урагана, который несколько лет назад обрушился на плантацию во время сбора урожая. Все плоды оказались на земле; однако хозяин не стал слезы лить: он собрал все, что удалось спасти, и пустил на переработку. Дело получилось прибыльным, так что, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.
Из «Мамаку блю» заезжаем в национальный парк Уаи-О-Тапу, Страну геотермального чуда, где видим активную геотермальную деятельность. Небольшие озерца и болотца усеяны кратерами грязевых вулканов, от самых крошечных, буквально в пару сантиметров диаметром, до вполне солидных, радиусом в метр-полтора и высотой выброса горячей грязи и пара до пяти-шести метров. Запах сероводорода хорошо ощутим, но не настолько силен, чтобы создавать дискомфорт. Отдельно от прочего «общества», среди леса, расположен гейзер, который каждые сутки выбрасывает фонтан пара и кипящей воды высотой до двадцати метров. Вокруг местного чуда устроен амфитеатр из скамеек для зрителей на пару сотен мест – и к началу извержения практически все они заняты.
Полюбовавшись гейзером, проходим по экскурсионному маршруту, проложенному между разноцветными озерами. Это горячая вода, просачиваясь через различные породы, содержащие серу, медь, железо и другие минералы, создает столь необычные расцветки – желтые, зеленые, красные, голубые водоемы, причудливые узоры из разноцветной грязи, кипящие озера с прозрачной водой (фото), сквозь которую видны каменные кружева самых фантастических раскрасок. Поскольку Новая Зеландия имеет вулканическое происхождение, таких мест здесь немало, и тепло Земли используется довольно активно: работают электростанции, отапливаются помещения, греется вода для коммунальных нужд.
Неподалеку расположено самое большое озеро страны Таупо, из которого берет начало крупнейшая река Северного острова – Укаито. Река проходит по узкому ущелью, где падает с двадцатиметровой высоты, образуя красивейший мощный водопад Хука. Для безопасности и удобства посетителей край каньона огорожен металлическими поручнями, через реку переброшен мост, с которого открывается чудесный вид на окружающий пейзаж. Небольшие разноцветные катера поднимаются вверх по реке, упорно «штурмуя» водопад к полному восторгу своих пассажиров, но, не справившись с бурным потоком, покорно позволяют бушующей воде отнести себя ниже по течению, где ущелье резко расширяется и река становится спокойной и неторопливой.
Озеро чрезвычайно живописно, в чистейшей воде отражаются горы, покрытые густым зеленым лесом, синее небо с небольшими облачками, в нем много рыбы, особенно форели. В Нейпире, где мы планировали остановиться на ночлег, набережная оборудована очень красиво: бетонная дорожка со скамейками, широкий изумрудный газон и купы деревьев. К восторгу детей, у берега плавает множество птицы, в том числе и черные лебеди, которые с достоинством берут из рук корм, но при малейшем сомнении неторопливо отплывают от источника беспокойства.
Утром посещаем земляничную ферму Клайва Харриса «Ягоды плато», где экскурсию проводит сам хозяин. Растения расположены в один ряд на высоких грядах, укрытых черной пленкой, под которой проходит лента капельного орошения. Сорта, в основном, итальянские. На вопрос, почему не сажают в два ряда, хозяин отвечает, что в таком случае снижается производительность труда на уборке. При массовом созревании рабочий день удлиняется за счет более раннего начала работы. Сбор начинают с двух часов ночи при свете фонарей, укрепленных на лбу – типа шахтерской коногонки. Считается, что после полудня товарную продукцию собирать нельзя, поэтому работники переходят на другие ряды, где выращивают ягоду для переработки. Нетоварные плоды фермер перерабатывает и продает в своем же магазинчике.
Что привлекло внимание на садоводческих и ягодных фермах, так это зеленые изгороди. Территория огорожена плотной зеленой стеной высотой до десяти метров. Местное дерево – кесерина – имеет сложную хвою, по строению напоминающую побеги хвоща, длиной около двадцати сантиметров. Высаженные на расстоянии не более метра друг от друга, деревья создают непроницаемый барьер для частых и очень сильных ветров. Стригут их с помощью контурного обрезчика, причем никто не занимается стрижкой сам: для этого существуют специализированные компании. Клайв Харрис, например, платит за эту работу тысячу долларов, другие – больше или меньше, в зависимости от величины ограды. Для нас такая лесополоса – необычное зрелище, но очень красиво и вызывает искреннее восхищение.
После экскурсии по очередной земляничной плантации отправляемся смотреть уникальное место – гнездовье белых бакланов на берегу Тихого океана. Везут нас автобусом по слегка прогрейдированной дороге. Местность гористая, безлесная, покрытая густым травяным покровом. Сколько видит глаз, разгорожена на весьма обширные пастбища, где гуляют овцы и крупный рогатый скот. Через все загоны проезжаем свободно, только водителю приходится открывать-закрывать ворота каждой ограды. Стоит отметить, что на Северном острове пастбищ немного, это первые ограждения, которые нам довелось увидеть.
Гнездовье расположилось на плоской вершине высокого холма, который обрывается в море отвесной стеной. Голая каменистая почва красновато-глинистого цвета усеяна тысячами птиц – они толпятся здесь, как пассажиры на перроне, задевая друг друга растопыренными крыльями (фото). Постоянно кто-то улетает, кто-то прилетает, стоит несмолкаемый гвалт; если какая-то из птиц по ошибке приземлилась не на свое место, немедленно начинаются разборки, крики усиливаются многократно; хотя, признаться, совершенно непонятно, как они тут ориентируются.
Много птенцов; большинство в пуху, у некоторых уже появляются настоящее оперение. По размеру они едва ли не больше родителей, однако норовят спрятаться от жары в тени старших родственников, которые, растопырив крылья, пытаются прикрыть отпрысков от палящего солнца. Признаться, у них это получается не очень, но факт заботы налицо. Настойчивые детки бесцеремонно лезут в родительский клюв, стремясь добыть из горла папы с мамой чего-нибудь повкусней и побольше и, надо признать, им это удается – отрыгнув рыбку, которую ненасытное чадушко немедленно проглатывает, птицы снова летят за кормом, благо, океан неисчерпаем.
Три полных автобуса экскурсантов, почти полторы сотни человек, нисколько не беспокоят население птичьей колонии – на нас просто не обращают внимания, ПОКА НИКТО НЕ НАРУШАЕТ ГРАНИЦ ГНЕЗДОВЬЯ. Однако с незваными гостями разговор короткий – заклюют, о чем свидетельствует неподвижное тельце зайчишки, очевидно, по недоразумению оказавшегося среди птиц. Да и для человека это опасно: клювы крепкие, птицы крупные, количество их несметно, и в стае они никого не боятся.
Возвращаясь обратно той же дорогой, снова видим множество проплешин на крутых склонах. На наши вопросы водитель объяснил, что пару месяцев назад был сильный дождь с ураганным ветром, вот и получилась такая неприятность – перенасыщенная влагой почва сползла вниз. И, хотя мы, как говорится, больше по садам, чем по пастбищам, все равно понятно – излишний выпас истощил травяную растительность, дерн ослабел – и эрозия тут как тут. Нескоро здесь все снова зарастет.
Солнце печет неимоверно. По дороге в гостиницу останавливаемся на пляже, чтобы окунуться в Тихий океан. Блаженство. Прозрачная вода около 20 градусов, песчаный пляж шириной метров сто, легкий бриз – что еще надо для счастья? Отель расположен у самого берега, между ним и океаном два ряда араукарий двадцатиметровой высоты, четко выделяющихся на фоне синего неба и моря. Божественно красиво, особенно, когда над океаном восходит солнце: похоже на китайский рисунок тушью – четкие линии на ярком шелковом полотне (фото).
Вдоль берега проложена широкая асфальтированная дорожка, по которой утром бегает немалое количество народа. Вообще с этой дорожкой связана чисто местная проблема. В Новой Зеландии насчитывается примерно пять тысяч безработных. Власти решили одним выстрелом убить двух зайцев: построить беговую дорожку через всю страну – для поддержания здоровья населения, и заодно создать дополнительные рабочие места. Надо признать, безработные обрадовались не очень. У них тут как раз протестные мероприятия проводятся на предмет уменьшить оклады госчиновникам, чтобы увеличить выплаты безработным, а тут какие-то рабочие места, какая-то непонятная дорожка… В общем, занимать эти места они не кинулись, и строят дорожку, в основном, те, кто совершил административные правонарушения – вроде наших пятнадцатисуточников.
Рано утром движемся в компанию, которая занимается экспортом яблок – 80% новозеландской продукции садоводства экспортируется в страны Азии. Семейную фирму Тейлор Корпорейшен возглавляет отец, с ним работают два сына – Кэмерон и Стивен Тейлоры. Они показывают нам огромное холодильное хозяйство, где накапливают и хранят фрукты. Для длительного хранения используют камеры с регулируемой газовой средой, для краткосрочного – простое охлаждение.
Яблоки собирают в стандартные контейнеры. Близится уборка; работники проверяют, ремонтируют и складируют контейнеры, готовя их к сезону. Везде почти стерильная чистота, вокруг холодильников ухоженные газоны и стройные зеленые туи. Присмотревшись, с удивлением обнаружили, что туйки, для придания им особо изящных очертаний, обмотаны прочным шнуром, которого в густоте хвои практически не видно. Вот так и перенимаешь опыт декоративного садоводства.
Братья приглашают нас в молодой сад, который заложен на вновь приобретенных землях. Ряды ровные, чистые, залужение проводят со второго-третьего года после посадки. Яблоня на среднерослом подвое расположена по схеме 2,5 х 5м, сорта совершенно новые в Европе их еще нет – Тихоокеанская королева и Джаз. Часть площади, из-за недостатка посадочного материала, занята саженцами от зимней прививки, но состояние их хорошее. От грызунов и попадания гербицидов штамбики защищены сине-зеленым пленчатым рукавом; как мы убедились в дальнейшем, эта полиэтиленовая трубка диаметром около 15см используется во всех садах и питомниках: на всю страну ее выпускает один производитель.
Химобработки проводятся специальным опрыскивателем («ракета»), на котором пять вентиляторов во время движения агрегата приводятся в действие гидромоторами. При работе в молодом саду часть вентиляторов с распылителями отключаются; по мере увеличения размера деревьев применяется больший распыл. На молодых посадках особое внимание уделяется величине угла, под которым боковые побеги отходят от проводника. Растущие под острым углом ветви отгибаются при помощи шпагата, который привязывают к небольшим металлическим скобам, вбитым у основания штамба. За счет этого яблоня на среднерослом подвое начинает плодоносить уже на второй год после посадки.
Большая работа проводится по нормированию урожая. Плоды должны располагаться на расстоянии 10-15см друг от друга, все остальные убирают. Эта работа проводится, начиная с момента цветения и до начала созревания урожая. В период цветения делают химическое прореживание завязей, затем, при достижении плодами размера грецкого ореха, вручную – на тех плантациях, урожай которых идет на экспорт – чтобы яблоки были крупными.
Новозеландцы не любят крупных фруктов, поэтому для внутреннего рынка их нормируют гораздо позже – даже жалко смотреть на почти готовые плоды, сплошным ковром покрывающие землю под деревьями (фото справа).
Для того, чтобы фрукты были ярко и равномерно окрашены, применяется несколько приемов. Проводится летняя обрезка, когда в верхней части дерева удаляются жировики и побеги, затеняющие крону.
Для удобства работы применяются трехколесные электроподъемники-«пауки» (фото слева), управляемые обрезчиками с помощью ножных педалей. Чтобы подсвечивать плоды нижней части кроны, в междурядьях растягивают белую матовую ткань – «зайчики» от зеркальной пленки могут причинить ожоги. Полотно расстилается через ряд и укрепляется резиновыми растяжками, которые зацепляют за штамбы деревьев.
В плодовом питомнике Кука нас встречает сам хозяин – Мартин Кук, восьмидесятилетний энергичный садовод, у которого даже номер автомобиля не цифровой, а вполне актуальный – Fruit. Он рассказывает, что не так давно в стране было около пятидесяти питомников, но осталось только четыре – остальные не выдержали конкуренции. Здесь немало культур и сортов, о каждом из которых Мартин рассказывает подробно и интересно. Потомник очень чистый и ухоженный; приятно видеть такое хозяйство вдали от дома. Междурядья обрабатывает минитрактор с фрезой. Что интересно, в рядах работники пропалывают сорняки… лопатой! Такое чудо случилось первый раз в жизни – в Европе, Канаде и даже США для этого все-таки пользуются цапкой. Чего только не увидишь в заморских краях!
На маточнике вегетативно размножаемых подвоев хозяин показывает хорошо укорененные отдирки. Для улучшения корнеобразования здесь тоже используют опилки и стимуляторы (гетероауксин). Позже, посещая сады на Северном и Южном островах, мы убедились, что саженцы покупают именно в этом питомнике, и качеством очень довольны. Цена саженцев, как для нас, довольно высокая – по 15долл/шт. Возможно, это и сдерживает закладку загущенных садов на слаборослом подвое, где требуются не сотни, а тысячи саженцев на гектар.
Утром летим на Южный остров вдоль гряды Южных Альп, вершины которых покрыты снегом. Квинстаун встретил нас свежим ветерком и более прохладной погодой, что неудивительно, так как мы заметно приблизились к Антарктиде. Здесь же, в аэропорту, берем напрокат другой микроавтобус и едем в сад миссис Джонс. Сад обширный, более 100га. Уборку черешни только что закончили, но на деревьях плодов вполне достаточно, чтобы удовлетворить самый ненасытный аппетит. Черешня! С дерева! В феврале! Просто фантастика! Надо признать, мы уделили ей очень пристальное внимание.
Хозяйка рассказывает, что в Азии вообще, и в Китае в частности, больше любят желтую черешню, тогда как европейцы и американцы предпочитают черную, так что выращивают плоды различной окраски. Черешня такая, как мы видели в Канаде или США, плоды очень крупные и плотные (фото), сорта канадские, европейские и местные – Кордия, Регина, Октавия, Саммит, Лапенз и т.п. Для получения высокого качества плодов агротехника соблюдается неукоснительно. Делают летнюю обрезку, подкроновый полив, даже после уборки. Кроме защитных химобработок, в период одревеснения косточки проводят опрыскивание гиббереллином. Все фрукты и продукты их переработки можно купить в магазине, который расположен при въезде в сад, а вокруг магазина – удивительный уголок отдыха с несметным количеством декоративных растений, декоративных построек и скульптур, просто восторг.
При въезде в городок Кромвель, где мы собираемся провести пару ночей, видим оригинальный знак, характеризующий основное занятие жителей округи. Многометровые цветные фрукты – яблоко, груша, персик и абрикос – подчеркивают богатство долины. Вокруг сады и виноградники, гектары ухоженных газонов и километры зеленой изгороди. Утром посещаем опытную станцию садоводства, где нам показывают испытательный участок абрикоса. Расписываемся в журнале по технике безопасности и в сопровождении Джин Стэнли и Элисон Бэркли отправляемся в сад.
Межквартальную дорогу неспешно пересекает парочка кроликов – они никого не боятся и никуда не спешат. Со времен первых переселенцев их расплодилось несметное количество; как и в Австралии, длинноухие создают здесь немало проблем. Коллекция абрикосов огромная, более тысячи сортов, из них примерно треть – с урожаем. Не будем забывать, что февраль здесь соответствует нашему августу, так что ранние сорта давно отошли, но то, что осталось, изумляет непревзойденным видом, вкусом и обилием плодов. Над кронами возвышаются мощные вентиляторы, гоняющие воздух при угрозе заморозка. Междурядья под залужением, в рядах, как и везде, черный пар.
Установлено подкроновое орошение; по конструкции система похожа на капельное, только вместо капельниц вмонтированы распылители с таким диаметром факела, чтобы увлажнить всю почву в проекции кроны. Стойки надкронового полива тоже есть; нам сказали, что его применяют только для защиты от весенних заморозков, однако мы были в яблоневом саду как раз в момент полива сверху. На вопрос, не боятся ли появления грибковых заболеваний, в частности, парши яблони, нам ответили – если капельно-жидкая влага находится на листьях менее восьми часов подряд, опасности никакой нет. Да и химзащита здесь на высоте.
Фирма «Хинтон» выращивает фрукты и виноград, а также производит виноградные вина. На винзаводе все оборудование изготовлено из нержавеющей стали. Вина выдерживают в дубовых бочках, которые на металлических поддонах устанавливаются с помощью электрокара в три яруса. Такую систему видим впервые: очень удобно, при необходимости есть доступ к любой бочке. В фирменном магазинчике нам организовали небольшую дегустацию. Вина неплохие; в Новой Зеландии особенно удаются розовые вина группы Каберне совиньон и Пино гри.
В обширном ангаре на сортировочной линии идет обработка абрикоса. Из сада плоды привозят в контейнерах, высыпают в приемный бункер с водой и разделяют по размерам, весу, цвету, форме и другим признакам. К каждому работнику поступают плоды одного товарного сорта; он укладывает их в упаковочные ящики и ставит на транспортер. Товар подается к месту установки на поддоны, которые погрузчиком перевозят в холодильник.
Немало интересного увидели в саду Джона Веба. Прекрасные нектариновые посадки с новой для нас формировкой: штамбовое дерево с мощным первым ярусом. Хозяин утверждает, что в таких условиях получаются крупные одномерные плоды высокого качества. Нектаринов в стране выращивают больше, чем персиков: это очень плотные фрукты, которые можно собирать в контейнеры и подвергать механической сортировке на линии.
Наконец состоялась долгожданная (для нас) встреча – мы приехали в черешневый сад Хью Денди. В Канаде мы посетили плантацию его жены Кристины – это была лучшая черешневая ферма, виденная в Британской Колумбии. Когда мы узнали о новозеландском хозяйстве ее мужа, тут же зародилась мысль о поездке в южное полушарие; к счастью, мечта воплотилась в жизнь. Хью, что называется, но голом месте заложил черешневый сад. На щебенчатых почвах посадочные ямки пришлось копать экскаватором, причем на глубину всего 30см. В ряду сорняки уничтожал гербицидами, междурядья скашивал газонокосилкой, подсевал культурные травы. Построил дом, холодильник, сортировочную линию, отвоевал себе место на рынке черешни.
По словам Хью Денди, в Новой Зеландии выращивать крупные плоды труднее, чем в Канаде, но можно. Азиатский рынок отсюда гораздо ближе, тем более, что в январе и феврале конкурентов там практически нет – в северном полушарии черешня зимой почему-то не растет. Что особо привлекло его в эти края, так это великолепная рыбалка. А любовь через океан, говорит, даже крепче. Не знаю, как насчет любви, но такого обилия рыбы и морепродуктов, как в Британской Колумбии, в Новой Зеландии мы не встречали.
Сад Кевина Пульмана показывал сам хозяин. Черешня на подвое Колт посажена по схеме 3х5м, сорта – Сильвия, Саммит, Лапенз, Кордия, Регина. Уборку только что закончили – саду семь лет, так что он был с полным урожаем. Установлено подкроновое и надкроновое орошение. Междурядья под залужением, в рядах, как и везде, гербицидный пар. Вся плантация накрыта сеткой, даже по торцам сетка доходит до земли. Дополнительно над каждым рядом натянуты тросы с пленкой, которую с помощью специальных держалок можно растягивать, укрывая деревья от дождя, или убирать в хорошую погоду. Таким образом черешня в период созревания предохраняется от растрескивания, так как дожди здесь случаются часто.
Закладка такого сада стоит 200тыс долларов США: 70тыс сетка с установкой и материалами, 60тыс – пленка; участок, посадочный материал, орошение и уход – еще 70тыс долларов. Но и эксплуатировать его тоже непросто. Заморозки, проливные дожди, ураганный ветер, да и землетрясения здесь не редкость. Кроме того, без холодильника, сортировочной линии, фирменной тары и других недешевых вещей много денег не заработаешь, так что работать местным фермерам тоже приходится напряженно.
Визит на виноградник Джона Чепмена начинается с его, прямо скажем, оригинального офиса. Помещение и все предметы в нем больше похожи на лавку древностей, чем на контору предпринимателя, и открытый ноутбук резко контрастирует с окружающей обстановкой. Макет судна, на котором Джеймс Кук добрался до Новой Зеландии соседствует с грузовиками первых поселенцев. Наши ребята примеряют ковбойский ремень, оснащенный настоящим кольтом, здесь же коллекция винных бутылок разных эпох, охотничий нож, ручной виноградный пресс… Хозяин увлеченно рассказывает о временах освоения острова европейцами, о закладке первых виноградников и производстве новозеландских вин. Чувствуется, что историю он знает и любит.
На плантации видим совершенно другую картину. Самый современный виноградник с сортами Пино фран и Каберне стройными рядами тянется к горизонту. Джон подробно знакомит нас с особенностями ухода за насаждениями в здешних местах. Почвы небогатые, поэтому перегружать лозы не стоит; сразу после цветения с каждой грозди удаляют крылья, что уменьшает нагрузку на куст и позволяет получить одновременное созревание ягод, отчего качество вина заметно повышается.
Обращает на себя внимание необычность формировки, которую раньше встречать не доводилось. Чаще всего на таких сортах применяют одно- или двуплечий гюйо; здесь же сучков замещения не оставляют. В обе стороны направляют по одной лозе; на следующий год в основании куста опять оставляют по две вызревшие лозы, остальные удаляют. Логика в этом есть: нижние побеги на прошлогодней лозе всегда получаются мощными, они хорошо вызревают, пригодны для зимовки и плодоношения. Здесь считается, что сучки только загущают куст и усложняют обрезку. Называется такая формировка латераль; нужно попробовать ее дома, хотя у нас виноград столовый.
Поскольку в отель мы вернулись необычно рано, вечер решили провести на свежем воздухе. Хозяин гостиницы предложил два пластиковых каноэ. Перекрытая дамбой электростанции, речка Клута образовала живописное водохранилище с чистейшей зеркальной водой, окруженное лесистыми горами. Гребля наперегонки, синхронное плавание в весьма бодрящей воде (около 17 градусов), прыжки с бетонной дамбы, «догонялки» вплавь, смех и шутки – отдохнувшие и веселые, мы отдали должное предварительно заказанному ужину и разошлись по номерам.
Утром заезжаем в яблоневый сад Стивена и Майкла Дарлингов, практически первый из увиденных здесь на слаборослом подвое, где тоже узнаем много нового и необычного. Однако уже накапливается усталость, да и новая информация перестает помещаться в голову – все-таки почти две недели непрерывного движения дают о себе знать. Джен, наш предводитель, предложила совершить круиз по заливу Милфорд. Зрелище завораживающее: почти отвесные скалы обрываются прямо в море, покрытые лесными зарослями горы несут на каменистых вершинах снежные шапки, десятки водопадов серебряными струями и каскадами низвергаются среди пышной зелени в темно-синие воды залива.
Небольшой катамаран, усиленно пыхтя, за несколько часов прокатил нас вдоль залива – до океана вдоль северного берега, обратно – вдоль южного. Множество самых разных птиц плавают в укромных бухточках, на невысоких скалках расположилось группка тюленей, покрытые буйной растительностью островки диаметром в пару десятков метров отражаются в хрустальной воде. Возле небольших пляжей покачиваются катера и яхточки любителей уединения, яркие лодки с рыбаками образуют замысловатые узоры на водной поверхности, свежий ветер веет в лицо. Бездумно отдаемся созерцанию природной красоты, отдыхая душой и телом.
Обратно в Квинстаун дорога достаточно длинная. На Южном острове воочию видишь, что новозеландская шерсть действительно производится здесь. Вся страна разгорожена на пастбища. Для овец и коров заборчик невысокий – столбики высотой сантиметров восемьдесят несут на себе по три проволоки; ламы и олени удостоены более высокой загородки, около метра, но проволоки тоже три. Ламы ведут себя спокойно, а грациозные олени, заинтересовавшись автомобилями, с любопытством подбегают к ограде, но, когда мы остановились, чтобы их сфотографировать, уносятся вглубь загона.
Очевидно, человек внушает им больше опасений – самодвижущихся экипажей они не боятся. Остается только удивляться, как такое несерьезное препятствие удерживает на пастбище столь легконогих созданий (фото).
В последний вечер на Южном острове поднимаемся по канатной дороге на одну из вершин, окружающих Квинстаун. Панорама изумительная. По огромному рукотворному озеру ходят катера, вокруг желтеют пляжи, небольшой порт с прогулочными суденышками, широкая набережная – а вокруг высокие зеленые горы. В свете закатного солнца картина кажется нереальной, похоже на декорации к какому-то фантастическому фильму. В цену билета входит ужин в ресторане. Здесь шведский стол, так что каждый выбрал себе блюда по вкусу и наслаждается, любуясь вечерним пейзажем.
Самолет до Окленда у нас около двух. До обеда купаемся в озере, загораем; надо признать, ветерок довольно свежий, так что сильно не разнежишься. В двенадцать открывается парк киви, и мы, конечно, бежим посмотреть этих экзотических птиц. В природе их практически не осталось, да и ведут они ночной образ жизни, выходя из укрытий в полной темноте. Эта удивительная нелетающая птица при весе в 2,5кг несет полукилограммовые яйца. Питается насекомыми их личинками, выискивая корм среди растительных остатков, поэтому, очевидно, носовые отверстия у нее расположены на самом конце клюва, а не в его основании, как у других птиц. В специальном темном помещении нам показывали их при красном свете, на который, как сказали знающие люди, киви не реагируют. Для удобства посетителей птицам создали искусственную смену дня и ночи, поменяв их местами.
Вечером приземляемся в Окленде, поселяемся в том же отеле и рано утром вылетаем в сторону дома. Снова двадцать шесть часов чистого лёта, почти трое суток в пути – здравствуй, зима-красавица. На следующий день по приезду домой узнаем, что во Франкфурте-на-Майне начали забастовку авиадиспетчеры, отменили сотни рейсов и десятки тысяч людей застряли в аэропортах всего мира. Но у нас свои проблемы. Пока мы грелись под южным солнышком, дома прошел мороз в тридцать четыре градуса со свежим ветерком, который снял в Донском четыре крыши, порвал линии электропередач, выдул с полей верхний слой почвы. Невзирая на обилие снега, перемерз сельский водопровод, пострадали озимые посевы и подмерзли сады. Благо, саженцы в нашем прикопе засыпаны слоем опилок, да и снегом завалило их с головой, так что здесь все в порядке.
Все поправимо. Отдохнем, осмыслим увиденное и услышанное, устраним полученные повреждения и неприятности, и будем готовиться к новому путешествию – на очереди Южная Америка.
